«Полторы комнаты»: музей Иосифа Бродского
Не особый любитель Бродского, но музей «Полторы комнаты» очень рекомендую.
В «Полторы комнаты» нет никаких памятных экспонатов, ничем не заставлено, как в похожих музеях-квартирах. Когда смотрел на фото, даже не верил, что в музее с пустыми комнатами может быть настолько интересно. Самое главное там история, сотрудники проводят действительно хорошую экскурсию. Плюс общая атмосфера современного музея. После посещения захотелось перечитать пару книг Бродского.
Где находится
Санкт-Петербург, Короленко 14. От метро «Чернышевская» пешком 10 минут, от «Невский проспект» 20 минут.
Вход через книжный магазин «Конец прекрасной эпохи».
Билеты
Билеты обязательно заранее на brodsky.online. Взрослые ₽800, пенсионеры и студенты ₽400.
Часы работы
Просто с улицы не попасть, ограниченное количество посетителей, по сеансам, в составе группы. Понедельник — пятница: 14:00-19:30, суббота-воскресенье: 11:00-19:30
История создания музея «Полторы комнаты» — это отдельная потрясающая тема.
Как создавался музей
Бродский с родителями долго жили в одной из комнат коммуналки, на втором этаже дома Мурузи, на Литейном 24. Большой дом, фасады которого выходят на Литейный, Пестеля и Короленко.
Наши полторы комнаты были частью обширной, длиной в треть квартала, анфилады, тянувшейся по северной стороне шестиэтажного здания, которое смотрело на три улицы и площадь одновременно. / Здесь и далее цитаты из эссе Иосифа Бродского «Полторы комнаты».
В 1999 году друзья и некоторые нобелевские лауреаты организовали фонд Бродского. Были выкуплены три из четырех комнат в коммунальной квартире, где жила семья Бродских. А дальше проект заморозили до 2019 года. Потому что в четвертой комнате живет Нина Васильевна, которая выросла в этой квартире и покидать ее не собирается.
Нине Васильевне сейчас 85, она ровесница Иосифа и прекрасно помнит семью Бродских. Продавать свою комнату Нина Васильевна категорически отказалась.
Почти 20 лет к ней ездили и вице-губернаторы, и деятели культуры, и предприниматели. Были уговоры, угрозы, проклятия, толпы журналистов. Нет и всё. Она не принимала никаких парламентёров. «Здесь вам не музЭй!» — так встречала она тех, кого пытались по-тихому провести в выкупленные комнаты на экскурсии.
Последним сделал попытку наладить контакт был девелопер и меценат Максим Левченко. Ходил к Нине Васильевне пить чай, мыл полы, втирался в доверие и наконец она предложила компромиссный вариант. Левченко покупает соседнюю квартиру, объединяет с той, где ее комната и отделяет по коридору.
В результате у музея получился отдельный вход со стороны Короленко. В купленной квартире организован небольшой лекторий, есть огромное, стильное помещение анфиладной планировки с книгами, предметами той эпохи, где рассказывают про писателя, и те самые полторы комнаты Бродских, в той самой квартире. Нина Васильевна живет за стенкой, теперь уже в отдельной, отремонтированной квартире в 150 квадратов.
Дом Мурузи
Вернемся к музею. Хотя тоже пока нет. Сперва пару слов про дом Мурузи.
До середины 19 века на этом месте был деревянный особняк, принадлежавший Николаю Резанову — дипломату, предпринимателю и герою из поэмы «Авось», которая стала рок-оперой «Юнона и Авось». Особняк «засветился» в романе Достоевского «Идиот» — в особняке жила семья генерала Епанчина. И в повести Куприна «Гранатовый браслет».
Во второй половине 19 века участок купил князь Александр Мурузи. Старый особняк снесли и на его месте построили новый дом. В доме было 57 квартир, 5 парадных лестниц, водяное отопление, прачечная, магазины на первом этаже. Короче бизнес класс. Анна Ахматова вспоминала, как в детстве ее возили посмотреть на это чудо в мавританском стиле.
Неожиданно дом Мурузи полюбила богемная литературная тусовка. Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский двадцать три года прожили в квартире №31. Сами понимаете, что все поэты Серебряного века тусовались у них постоянно. Трехкомнатную квартиру снимал Лесков, там он написал своего «Левшу». Корней Чуковский организовал студию переводчиков. Николай Гумилев проводил творческие вечера.
Музей Бродского
Итак, музей получил дополнительные 200 метров в дополнение к мемориальной квартире, где жили Бродские.
Архитектором нового пространства стал Александр Бродский. Не родственник.
Музей «Полторы комнаты», названный также как и автобиографическое эссе Иосифа Бродского, сильно выделяется среди всех других музеев-квартир. Огромное, светлое, минималистичное пространство. Немного ярких деталей — румынская мебель, печатная машинка Ундервуд, ламповый телевизор, который таки работает. И книги. Все можно трогать. Можно взять книгу и почитать, сидя в кресле. Никаких ленточек, барьеров и смотрительниц.
А что в тех самых полутора комнатах исторической квартиры? Ничего! Сперва хотели поставить разных предметов быта и обставить комнату в стиле СССР 1960-70-х годов, но потом поняли, что такую бутафорию можно посмотреть много где. Здесь пустота как часть драматургии.
Восстановили пол, поработали со стенами — где смогли укрепили краску, где-то оставили газеты времен постройки дома.
Наш потолок, приблизительно четырнадцати, если не больше, футов высотой, был украшен гипсовым, все в том же мавританском стиле орнаментом, который, сочетаясь с трещинами и пятнами протечек от временами лопавшихся наверху труб, превращал его в очень подробную карту некой несуществующей сверхдержавы или архипелага. Из трех высоких сводчатых окон нам ничего не было видно, кроме школы напротив; но центральное окно одновременно служило дверью балкона. С этого балкона нам открывалась длина всей улицы, типично петербургская безупречная перспектива, которая замыкалась силуэтом купола церкви св. Пантелеймона или, если взглянуть направо — большой площадью, в центре которой находился собор Преображенского полка ее императорского величества.
Пятна от протечек на потолке тоже сохранились!
Кстати, это Нина Васильевна подсказала реставраторам, что у Бродских паркет был шашечкой, а не елочкой. Пришлось снимать слой и восстанавливать. Историческая правда превыше всего.
В СССР минимальная норма жилой площади 9 м2 на человека. Следовало считать, что нам повезло, ибо в силу причудливости нашей части анфилады мы втроем оказались в помещении общей площадью 40 м2. Сей излишек связан с тем, что при получении нашего жилища мои родители пожертвовали двумя отдельными комнатами в разных частях города, где они жили до женитьбы.
Иосиф Бродский родился в 1940 году. В 1955 вместе с родителями переехал в дом Мурузи. Здесь он прожил семнадцать лет до своего отъезда из СССР в 1972 году.
…наш почтовый адрес выглядел так: Литейный пр., д. 24, кв. 28. По нему мы получали письма, именно его я писал на конвертах, которые отправлял родителям. Упоминаю его здесь не потому, что это имеет какое-то значение, но потому, что моя рука никогда больше не выведет этого адреса.
Эссе «Полторы комнаты» было написано после смерти родителей Бродского. Мать — Мария Вольперт умерла в 1984, отец Александр Бродский умер в 1985. Им так и не дали увидеться за все эти годы.
Когда друзья Бродского проводили его в аэропорт 4 июня 1972 года, они вернулись в квартиру и сфотографировали каждый сантиметр в комнате.
По фотографиям можно представить обстановку всего пространства и той части комнаты, которую обустроил для себя Иосиф Бродский.
Возле окна небольшая кровать. Затем стол. В другой половине этой части комнаты находилась фотостудия отца Иосифа. Обе половины разделялись шкафом, в задней стенке которого сделали дверь. Такой вход в Нарнию.
Моя половина соединялась с их комнатой двумя большими, почти достигавшими потолка арками, которые я постоянно пытался заполнить разнообразными сочетаниями книжных полок и чемоданов, чтобы отделить себя от родителей, обрести некую степень уединения….
У нас имелись два платяных шкафа с зеркалами на дверцах в полную величину, ничем другим не примечательных, но довольно высоких и уладивших полдела.
… позднее, когда и количество книг, и потребность в уединении драматически возросли, я дополнительно разгородил свою половину посредством перестановки тех двух шкафов таким образом, чтобы они отделяли мою кровать и письменный стол от темного закутка. Между ними я втиснул третий, который бездействовал в коридоре. Отодрал у него заднюю стенку, оставив дверцу нетронутой. В результате чего гостю приходилось попадать в мой Lebensraum, минуя две двери и одну занавеску. Первой дверью была та, что вела в коридор; затем вы оказывались в отцовском закутке и отодвигали занавеску; оставалось открыть дверцу бывшего платяного шкафа.
Делал фото с распечатки фото, поэтому ну как получилось. Они кликабельны, откройте, чтобы рассмотреть получше. Стол на фото — подлинный, временно перевезен из музея Ахматовой.
-
- кровать у окна
-
- письменный стол
-
- дверь в шкафу
Самым крупным предметом нашей обстановки, или, правильнее сказать, предметом, занимавшим больше всего места, была родительская кровать, которой, полагаю, я обязан моей жизнью. Она представляла собой громоздкое двуспальное сооружение, чья резьба опять-таки соответствовала в какой-то мере всему остальному, будучи, впрочем, выполнена в более поздней манере.
По русским меркам эта кровать была настоящей роскошью. Я часто думал, что именно она склонила отца к женитьбе, ибо он любил понежиться в этой кровати больше всего на свете.
В большой части комнаты у окна под абажуром обеденный стол, с другой стороны, возле стены где дверь кровать родителей.
Не буду пересказывать всю историю Бродского, об этом лучше расскажут в музее. «Полторы комнаты» прочитайте перед визитом или после. Можно купить прям там. Отличное произведение.
Что почитать про Иосифа Бродского
По рекомендациям сотрудников музея:
- Лев Лосев — «Иосиф Бродский»
- Соломон Волков — «Диалоги с Иосифом Бродским»
